Глава вторая
ТРИ ЖЕНИХА
Крылов
Герцог заказывал завтрак. Тучный, с тремя подбородками и румяным носом, он грузно восседал на резном кресле под балдахином. У дверей ожидали приказаний два повара: Отто и Батист в белых фартуках и колпаках с вышитыми гербами. Подле кресла величественно выпрямлял раззолоченную грудь лейб-медик Зергут; у окна принцесса Амалия выводила иглой по канве разноцветные узоры.
— Вы говорите, любезный Зергут, самый легкий завтрак. Что же может быть легче устриц? Сотня устриц никак не повредит. Затем я хотел бы попробовать олений язык в мадере.
— Ваше высочество, виноват: что вы изволили скушать утром?
— Сущие пустяки. Я даже не помню. Трех или четырех цыплят, десятка два пирожков с изюмом, помнится, ветчины кусочек. Что-то из фруктов. Бульону не больше двух тарелок.
— В таком случае, ваше высочество, олений язык лучше оставить до обеда.
— Вот прекрасно! Но если я голоден? Вы же сами всегда твердите, что аппетит есть признак здоровья и что его надо поощрять. А теперь требуете, чтобы я меньше ел.
— Ваше высочество, этого требую не я, а благо родины.
— Так для блага родины я и должен хорошо есть.
— Тогда я попрошу, ваше высочество, уволить меня в отставку. Сознание ответственности перед страной не позволяет мне подвергать вашу драгоценную жизнь опасности.
— А как ты думаешь, Отто?
Отто покосился на лейб-медика.
— Если вашему высочеству угодно, я приготовлю самый легкий и самый полезный завтрак: свиное филе с каштанами.
— В уме ли ты, Отто! — вскричал лейб-медик. — Это невозможно.
Герцог сердито повел плечами.
— А ты, Батист?
— Mon Dieu! Может ли быть что-нибудь легче французской кухни? Вашему высочеству следует скушать за завтраком черепаху, соус «наполеон».
— Ну, черепаха...
— Pardon, monsieur Зергут. Вам не хочется согласиться со мной из чувства патриотизма. Но разве можно сравнить свинью и черепаху? Каштаны и соус «наполеон»? Прозу и поэзию?
— Вы забываетесь, Батист.
— Довольно, — оборвал строго герцог. — Я слишком избаловал всех вас. Слушайте мою волю: приказываю подать мне сегодня к завтраку: две сотни устриц, олений язык в мадере, свиное филе с каштанами, черепаху «наполеон», вафли со сливками и миндальный пирог с вареньем.
— О, дорогой отец... — простонала томно принцесса.
— Вздор, вздор. Это все полезные кушанья. Молчите, Зергут. Ступайте гулять и скорей возвращайтесь к завтраку.
Лейб-медик и повара вышли. Принцесса прилежно склонилась над вышиваньем; герцог ловил шарик бильбоке.
— Доктор теоретической химии, профессор Адам Костериус,— возвестил с порога камер-лакей.
— Костериус? Зови его. Здравствуйте, профессор.
Алхимик поклонился.
— Я всегда встречаю с удовольствием моих дорогих коллег. Как покровитель университета и доктор honoris causa всех наук, я привык считать себя членом ученой семьи. Что скажете?
— Ваше высочество, любовь ваша к науке всем известна. Но меня привело сегодня к вам особое дело, важное не только для университета, но и для герцогства. Скажу больше: не для герцогства, а для Европы; не для Европы, а для всего человечества.
Принцесса приподняла золотокудрую голову и любопытно поглядела на профессора. В мундире со шпагой, припадая под тяжестью горба на хромую ногу, он поджимал бронзовые губы и сверкал глазами. Скрывая улыбку, Амалия опять нагнулась к своей канве.
— Ваше высочество, я сделал открытие единственное в мире. Оно обогатит нашу страну и возведет вас на степень величайшего из монархов. Приготовьтесь услышать: я изобрел средство делать золото.
— Золото?
— Да. Отныне, ваше высочество, можете считать себя богатейшим человеком во всей вселенной. Мой порошок превращает воду в чистейшее золото.
— Вы шутите, Костериус.
Вместо ответа алхимик взял со стола графин и бросил в воду щепоть желтоватой пыли. Графин со звоном распался надвое; к ногам герцога покатился золотой шар.
— Мой Бог, вы правы: это точно золото. Да, настоящее золото. — Принцесса забила в ладоши.
— Ах, как хорошо вы придумали, господин Костериус. Теперь у меня будет бриллиантовая диадема.
— Надеюсь, ваше высочество оценили мое открытие. С ним можно купить половину Европы. Что я говорю? Весь земной шар будет у вас в руках. Секрет изобретения я сообщу только вам. Но и я попрошу за то у вас одной и только одной награды.
— Все, что хотите, милый Костериус. Жалую вас кавалером ордена святой Цецилии.
Профессор поклонился.
— Вы получаете пожизненное право ежедневно завтракать за моим столом. Довольны ли вы?
— Очень, ваше высочество, но я хотел просить у вас не таких наград. Я знаю, что и этого слишком много, но в вашей власти сделать меня еще и счастливейшим человеком в мире.
— Чего же вы хотите?
— Я почтительно прошу у вашего высочества руки вашей прекрасной дочери, принцессы Амалии.
Принцесса вскрикнула. Герцог с досадой отвернулся.
— Костериус, вы сошли с ума.
— Неужели мое открытие не стоит руки принцессы?
— Это невозможно.
Принцесса плакала. Герцог, тяжело дыша и морщась, трогал носком башмака тяжелый золотой шар.
— Посмотрите на себя в зеркало, господин профессор.
— Богатство заменяет красоту. Дайте мне двадцать бочек воды, и у вас будет двадцать бочек чистого золота.
Герцог молчал.
— Я обращаюсь к благоразумию самой принцессы. Ваше высочество, в ваших руках слава и счастье родины.
Вдруг герцог ударил себя по лбу.
— Но постойте. Ведь принцесса нареченная невеста. Она дала слово.
— Да, принцу Генриху, владельцу двух огородов и мельницы. На это не купишь бриллиантовой диадемы.
— Вы забыли, с кем говорите. Я прикажу вас вывести.
— О, господин Костериус, — сказала в слезах принцесса, — я понимаю, как много значит ваше открытие. Для общего блага я могла бы стать вашей женой, но я люблю принца Генриха. Еще детьми мы постоянно играли вместе. Он поэт и пишет прекрасные стихи. Он красив и строен как пальма. Ведь это ему я вышиваю подушку.
— Не в этом дело, — перебил герцог. — Ты дала слово и должна его сдержать. Господин Костериус, если бы вы превратили в золото все наше озеро вместе со Средиземным морем, и тогда бы принцесса не изменила данному слову. Все можно купить, кроме чести. Прощаю вам ваши дерзости. Сейчас министр двора приготовит орденский патент, а в два часа вы получите приглашение к завтраку. До свидания.
Костериус угрюмо удалился. В столовую вбежал карлик.
— Кум, вот тебе письмецо.
Шут бросил на колени герцогу большой атласный пакет.
— Откуда?
— От министра иностранных дел. Ждет в кабинете с докладом. Я ему говорю: погоди, не время, у нас свадьба. Вырвал письмо и к тебе. Что с тобой, кум?
Герцог, побледнев, уронил распечатанную бумагу.
— Что, или опять объелся? Откуда у тебя шар такой?
Принцесса испуганно поднялась:
— Отец, что случилось?
— Ничего. Шут, ступай прочь. Возьми этот шар, я тебе дарю его. Иди же. Дитя мое, нынче день сюрпризов. Знаешь ли, что в этом письме?
— Что-нибудь ужасное. Верно, о Генрихе. Не пугай меня, отец.
— Нет, не о Генрихе, но касается его. Теперь у тебя три жениха, Амалия. Только этому отказать будет не так-то просто.
— Отец, говори. Я на все готова.
— Так слушай, дитя мое. Тебе предлагает руку один из сыновей российского императора.